Но случилось так, что оставаться здесь нам тоже не пришлось. В шесть утра нас разбудили и приказали построиться перед бараками с вещами.
Чебурашка смотрел внимательно, иногда моргал длинными пушистыми ресницами. Наверное, тот, кто его придумывал, хотел, чтобы получился красивый, умный и веселый зверек. Наверное, он тоже прочел ту книжку, которую дала Насте Гертруда. И что-то было ужасное, неправильное, несправедливое в том, что человек, прочитавший хорошую добрую книжку, придумал и создал такого нелепого беспомощного уродца. А потом, не зная, что делать с этим уродцем, подбросил его в собачий приют.
— Димкус! — обрадовался Егорыч. — А мы тут без тебя…
О, Господи, да ведь если верить дневнику, они сто раз спрашивали его: ты согласен, Джонни, что скажешь, Джонни… И он всегда отвечал то, что они хотели слышать. Всегда в точку. Они смеялись, хлопали его по плечу, хвалили.
Молодой папаша кивнул и осторожно, чтобы не разбудить ребенка, вышел.
Негодуя, Квам вышел на улицу и, размахивая мешком, зашагал в сторону дома. Со стен на него глядели камеры видеонаблюдения. В каждую хотелось плюнуть.