— Ты что творишь, баклан? — зашептал Длинный на ухо недоумевающему Кулаку, — он же тебя уроет за такое. Пойдем отсюда, пока не огребли…
— Возможно, но… вы же гложете человеческие кости и вставляете их себе в уши и ноздри. Молитесь черепам и поклоняетесь грозе. Вы, словно дикие звери, деретесь за добычу с волками и шакалами. В вас нет ничего христианского.
«Начинается…» — подумал Юрий Васильевич с ужасом.
Худенькая в полупрозрачном платье усмехнулась и начала сдавать карты.
— Да-да, огнем все и кончилось в Джефферсоне… — русская неодобрительно покачала головой. — Тебе не кажется, что вы там немного… Перестарались?
— Ето забьота о сьямках c’яу, — наконец нашлась госпожа посол, — культурны шьок. Да! Шьок, при всьаимодьействии сь самцьом чьеловьека… с расьюмным мужчьиной, — поправилась она.