Она сидела на полу в коридоре и тихо плакала. Судя по всему, плакала уже не первый час, потому что сил почти не осталось, лишь тихонько вздрагивали плечи и по щекам тянулись жгучие дорожки слез.
Муфтий Центрального административного округа Москвы Нафигулла Зубабахудин: «Это гнусная исламофобия! Среди пострадавших немало наших братьев из Саудовской Аравии и Кувейта, не говоря уже о несчастных талибах, которые и так настрадались от иностранной военщины!»
— Перепишем, — пообещал Егорыч, — перепишем все наново, как скажете. Хоть на глине, хоть на бересте, — он махнул рукой. — Чего это все мне одному? Надо, чтоб и вам… Место хорошее тут. И климат. Пусть ваш дом будет здесь.
В этой ситуации обижало, что Демыч не видел между ними особой разницы. Никак не выделял Константина. Только иногда Костя ловил на себе задумчивый взгляд серых глаз, — но вожак быстро отворачивался, а то и вовсе начинал разговор о чем-то постороннем. «С чего гляделки эти?» — думал Константин. Оценивает, прикидывает, насколько можно доверять? Подбирает зама, не иначе! Или даже хочет собрать новую группу бойцов, ищет себе замену! «Такое бы сделать, чтоб доказать! — У Константина дух перехватывало. — Только что?»
Не стоит думать, что мы замыкались в науках и учились, подобно механизмам. Нет, мы все-таки были обычными студентами, молодыми ребятами, которых тянуло к девушкам, к пиву, к мелким дракам. В частности, мы нередко подшучивали над преподавателями (хорошо помню, как мы намазали салом чуть скошенный вперед стул профессора Цоллерна, и он скатился с него, подобно мячику; весь курс за это получил строжайший выговор).