День, только что солнечный и теплый, будто разом превратился в грозовые сумерки. С трудом встав, поплелся куда глаза глядят. Мысли были такими тягостными, что хотелось только одного – удавиться или напиться. Очень быстро и очень сильно. Через несколько улиц как раз была подходящая забегаловка, и я поплелся туда. Бросив хозяину золотой, потребовал лучшего вина и, усевшись в одиночестве за стол в углу, начал заливать в себя это глупое лекарство от невзгод. Ни вкуса, ни крепости я не чувствовал. Я вообще ничего не чувствовал, кроме невыносимой тоски. Вид собачонки, стремительно убегающей от меня, стал для меня неким символом, знаком, что меня бросили. Все! И у меня больше ничего нет. Ничего! Я снова и снова пытался избавиться от этого воспоминания, заливая в себя вино, но картинка снова и снова возвращалась, наполняя тоской и болью. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать, и голоса посетителей, случайно зашедших в таверну по каким-то своим делам, стали неприятным раздражающим уколом.