Конструкты и плетения тут же исчезли из вида, полностью уступив место трибуне с чародеями. Толлеус видел их и до этого, но как бы через марлю. Теперь же он отчетливо рассмотрел повернутые к нему каменные лица, округлившиеся буквой «о» рты, сжавшиеся кулаки. А еще глаза - разные глаза разных людей: холодно-спокойные, налитые злобой, нейтрально-созерцательные, удивленные. Секунду лишь ветер жил в этом месте. А потом среди чародеев прошла волна движения: кто-то кашлянул, другой наклонился к товарищу и что-то зашептал тому в ухо, третий просто отвернулся, четвертый сжал губы и моргнул, пятый шумно вздохнул. Старик ощутил, что пристальное внимание к его персоне исчезло. Очевидно, невидимый обычным зрением поединок завершился. Вопрос только, как. Сам искусник ничего не ощутил. Осторожно осмотревшись вокруг, он не заметил «гусениц». Вообще в истинном зрении не было видно ничего, кроме защитной сферы, все также стерегущей покой своего хозяина. Успели ли манонасосы досуха выкачать ману? Хотелось в это верить. По крайней мере, самочувствие не изменилось. И это было добрым знаком.