Старик учел вчерашний опыт: в этот раз он поехал на телеге. Пусть не везде проедешь, зато можно хоть весь город объехать. А в узкие улочки, если появится желание, можно и пешком.
– Лягушек варить собрался? – спросил старик, заглядывая в котелок. И сам себе ответил: – Почти. Вот только воду вскипячу!
Может быть, слова искусника тронули судей, может, они просто не были готовы к тому, что старик согласится. Но больше препятствий не было. Все терпеливо ждали, пока кордосский големщик отнесет посох в свою комнату. Ходил он долго. Отчасти из-за возраста. Отчасти потому, что, оказавшись на несколько минут один, он лихорадочно принялся копировать плетения себе в нагрудный амулет. Все, конечно, не влезет. И, возможно, даже не понадобится. Но без них искусник чувствовал себя голым. Остаться без посоха, без его силы – это как потерять часть себя. Причем именно ту часть, которую трудолюбиво создавал и растил в течение всей жизни.
Големщика слегка потряхивало от нервного напряжения, поэтому кусок не лез в горло. Он только выпил ягодный морс и для тонуса тайком от посла слопал жизнегубку. Профессор, воспользовавшись передышкой, поделился новостями: из-за проблем личного характера не явился Олдрениус - один из кандидатов на второе место. Это не могло не радовать, но Толлеус лишь рассеянно кивнул в ответ. Все его мысли были заняты турниром и обещанной во сне угрозой.
Враз оробев, лакей кашлянул и с дрожью в голосе пискнул: «господин Люциус эль Аравио ждет!» Слуга весь сжался, когда страшный гость повернулся в его сторону, сверкнув застывшем в металле лицом-маской. Однако ничего ужасного не произошло: старик лишь кивнул и последовал вслед за своим провожатым на прием к интенданту.