— Подите прочь, — сказал ему Баглир. — Мостовая — место общественное. Тут властен разве что генерал-губернатор. А у фельдмаршала Миниха и других забот полно. И вообще — духовой оркестр, по-моему, это очень хорошо.
— Послезавтра я ухожу на войну, — прервал его Баглир. — Когда вернусь, непременно запишусь вместе с женой к вам в ученики. Но завтра нам придется проделать хотя бы один танец. Приказ царя, понимаете ли. И я не верю, что вы не знаете ни одной уловки, которая позволила бы нам не слишком опозориться!
Разночинцам и мещанам обещались выборные городские магистраты, а также допуск к экзаменам на чин. Табель о рангах восстанавливала свой прежний смысл — насоса по перекачке лучших людей всех сословий в дворянство. Император мог быть доволен. Победить он еще далеко не победил. Но место в истории себе обеспечил.
Петр промолчал. Баглир фыркнул. Измайлов хмыкнул. Гудович пожал плечами.
— Зачем тогда вам со мной говорить? Тяните на дыбу.
Подпоручик Державин. Жалованье с гулькин нос. Поместья и раньше доходного не было. Слава богу, что при «недельной смуте» на вилы старушку-мать не подняли. Уехать бы помочь поднять хозяйство — но из штрафных полков, в которые обратилась бывшая петровская гвардия, ни в отпуск, ни в отставку не отпускали.