— Воевать с Францией вряд ли стоит, — заметил Баглир, — так что придется нам уходить. Но какого лешего они загородили проход? В Бордо нас принимали сносно. Концерт слушали. Господин флаг-капитан! — повернулся он к капитану «Апостола Андрея». — Распорядитесь подать катер.
Лаинцы деловито кивали. Казалось бы, давно ли жили едва не в норах. Но бревенчатые домики, приготовленные русскими строителями, иначе как временное жилье воспринять не пожелали.
Чего в своей западной провинции Державин не знал, так это того, что великий математик уже скакал к русской границе с почетным караулом. И без единого уплаченного за работу рубля. Он сухо скрежетал зубами и грозил в сторону Петербурга жилистым кулаком, и в ближайшее время Виа ожидала дружного лая, поднятого вольтероподобными шавками. И подтявкивания обезьянничающей европейской образованщины и салонщины. Не исключая и иных, желающих казаться просвещенными, королей. Тут она поступила просто — разослала всем философам, хотя бы в чем-то схожим по мыслям с Даламбером, официальные послания. Очень короткие. «Заедете в Россию — повешу». Дата, подпись. Лучшего способа для Анота обрести мрачную славу и ореол чудовищности могло и не представиться, а расстреливать тысячи человек для достижения подобного эффекта Виа не хотелось.
— С нами Бог? Он всегда и со всеми. Но с ним ли ты?
Третьим эшелоном шли сборщики налогов. Брали все — а вдруг удержать не удастся? — оставляя тех, кто пережил первый и второй, голыми на голой земле. Теперь им и Речь Посполита начинала казаться раем. Особенный же ужас вызывало то, что австрийцы явно устраивались надолго.
— Лучше быть варварами, чем скотом. А потом, тимматцы доказали, что они не совсем варвары.