— Датская гелиографическая линия молчит. Шведская тоже. Про объявление войны бы передали. Но, может, у них просто туман в Тавасталанде, и сигнал не доходит.
— Даже для меня это слишком, — заявил ротмистр Зузинский. — Предлагаю отступить. Приказ нам был дан какой: оказать содействие в обороне города. А содействовать некому, ergo, господа, мы сами себе хозяева.
— Я отчего-то думала, что вы нас уже не навестите без нескольких европейских армий, — заявила она, — тем не менее я вас вижу здесь, причем приплывшего не тайно, для организации очередного подполья, а едва не официально — под самым своим распространенным именем. Значит, граф де Сен-Жермен, вы напрашиваетесь на разговор. В то самое время, когда мне кажется, что все слова уже сказаны, а война прошла важнейшую стадию дипломатической подготовки.
— Так что думаем, братья? — спросил Мирович.
Перейдя понемногу от грустных мыслей к греховным, Петр ухватил свою пассию и, дозволив двору продолжать веселье, уединился с ней в карете — а кучеру велел погонять.
— Да, это я, — уверил капитана князь Тембенчинский, — а не белая горячка. Доброго дня.