Пришлось Чарторыйскому идти с поклоном к русским послам — а через них к императорам. И просить урезонить разбушевавшегося Фридриха. Он, в конце концов, чей союзник?
— Снаб-же-ни-е, — по складам напомнил Сен-Жермен.
— Жаль, брандеры кончились, — орал в контуженные залпами уши Полянский. — Видишь, как скучились? Ох, жаль… Эй, пушкари, зажигалочки остались еще?
Все попытки добыть огонь окончились неудачей — кремней он так и не нашел, а для трения места были сыроваты. И Баглир шел вперед — а что ему еще оставалось?
Баглир даже прослезился. Он всегда мечтал повести за собой эскадру бронедирижаблей, вот так, на закате, идя впереди ночи, на какую-нибудь достойную его грозного внимания крепость… Такая вот милитаристская ностальгия.
По уверениям гурманов, соусы при этом гибли. Баглир, как и все его сородичи, от рождения обладал весьма грубыми вкусовыми рецепторами и проверить это утверждение не мог. Для него изыски самых модных рестораций ничем не отличались от блюд, что подавали на стол императору.