Доставив в известный уже всей Европе Дом-на-Фонтанке, обзаведшийся пристройками и особенно подвалами, повели вниз. Белые стены, отсинь газового света, фиолетовые тени на низеньких ступенях.
Миних не был бы Минихом, если бы не применил какую-нибудь техническую выдумку. О скалы ударились набитые порохом брандеры. Земля вздрогнула. Выше скал встали столбы из пламени. На турецкие укрепления выпал каменный дождь, заставив расчеты покинуть орудия ради укрытия от щебневой картечи. Что уж говорить о стоящих без прикрытия батареях де Тотта! Маскировка не помогла — Миних не поскупился и ни кусочка побережья в зоне высадки не пропустил. Не все рассчитали инженеры — на русские войска камнепад обрушился тоже. Миниха это не смутило. Какая разница… Много легкораненых? Оставить в строю, злее будут. Примкнуть штыки! Форвертс!
— Перья белые на голове, ниже — розовые, алые, багровые. На кончиках крыльев — пурпурные. Хвоста нет. Совсем. Не видел таких?
— А я сейчас не разговариваю, а думаю, государь. Сидит в голове одна мысль, которая может отправить всю нынешнюю программу привлечения иностранцев в корзину для бумаг.
Нет, поначалу все было достойно, совершенно в духе владычицы морей. Русский флот, спрятавшийся за островом, выжидал сначала турок, а потом ветра. Двенадцать часов ветер дул строго на зюйд, и русские корабли со спущенными парусами грустно ждали погоды. В эти часы Самуил Карлович по-черному завидовал Суворову и Тембенчинскому, которые в своем сухопутном сражении никак от зефировых дуновений не зависели. Но ветер пришел, и линия, окруженная дозорными корветами, двинулась на север. Перехватывать турецкий флот. И вот две линии кораблей оказались на расстоянии, на палец превышающем пушечный выстрел. Обнаружилось — турецкие корабли равного размера быстрее при попутном ветре. И выше бортом. Значит, не могут резко поворачивать, не могут быстро идти под боковым ветром. Иначе — вверх килем.