Брольи изобразил приличествующую смесь удивления и внимания.
— Ну Николя… — назвал тот второго ординарца и замялся.
Тогда станет громко и ярко… и можно будет уделить внимание другому вражескому кораблю.
— Не успеем, полковник. Они же раньше протухнут.
Баглир молчал. Он был полностью согласен со своим покровителем. Но уверен — лафет лишь ничтожная часть неведомого целого. Настоящего, крупного и опасного заговора. И пока пружинящие рессоры пересчитывали окатанные тысячами колес булыжники, он тоже пересчитывал вытрепавшиеся из плотной ткани заговора нити.
— Зачем облизывать-то? — удивилась Елизавета Воронцова.