— За каждую третью, — машинально поправил все еще колеблющийся горец.
Архайн поднял глаза к потолочным Игграм. Темный лик взирал на него сумрачно и отрешенно, Светлый — злорадно, предлагая поискать сочувствия в другом месте. Если они и слышали, что процедил сквозь зубы их верный слуга, то сделали вид, будто это не имеет к ним никакого отношения.
— Вот! — торжественно поднял палец ЭрТар. — Тэпэр мы с тобой дрюг навэк! Мой стрэла — твой стрэла, мой дом — твой дом! Давай ышшо кров’ в знак вернаст’ смешаэм, э?
— А он вообще дышит? — Обережник наклонился к лицу тваребожца, пытаясь услышать или губами уловить колебание воздуха возле его ноздрей, но все перебивало приглушенное урчание и сопение кошака, тоже беспокойно тычущегося в доходягу мордой.
А если дхэры узнают, что в храм его загнал он, Джай…
Приливная волна народного гнева пронесла Фимия через полгорода и выплеснула на скалу забора.