Даже тупая как полено Лиза сообразила, что лорд Тобиас Пенн-Пьерс — не я. И, не дожидаясь, пока ее причешут, помчалась с фотографией к Вилли Гуртцу, а тот — прямиком к коменданту. Немцы узнали, что все время как идиоты лебезили перед простым слугой, и разозлились до чертиков. И отправили меня в Нойенгамме.
Элизабет выскочила из строя мгновенно — молниеносно. Выхватила плетку из рук Бинты и стала хлестать ее, удар за ударом. Прибежали охранники. Двое прикладами повалили Элизабет на землю. А после бросили в грузовик и увезли опять в карцер.
Страшный перед нами стоял выбор — отослать ребятишек к чужим людям или оставить при себе. Может, немцы еще не придут? Но если придут — что тогда? А вдруг и Англию оккупируют — каково будет детям одним, без семьи?
Ну? Теперь, когда я все сделала за тебя, ответь на свой нелепый вопрос сама. Потому что я не могу. В присутствии Марка у меня туманится в голове — это любовь или нет? Я неспокойна. К примеру, с ужасом жду сегодняшнего вечера. Очередное пиршество, на котором мужчины тянутся через стол поведать друг другу что-то важное, а женщины жестикулируют сигаретами в длинных мундштуках. Господи, так хочется поваляться на диване, а надо вставать и напяливать парадное платье. Любовь любовью, но Марк — огромная нагрузка для моего гардероба.
Пожалуйста, прочти прилагаемое письмо. Мне его просунули под дверь сегодня утром.
Дело было в школе, где Илай вместе с другими детьми ждал прихода эвакуационных кораблей. Эбена внутрь не пустили, но Изола обо всем рассказала ему в тот же вечер.