Лэм вместе с Хантом выкрасили потолок камеры под голубое небо с белыми облаками, а после нарисовали на стене шпалеру роз. Позже я узнала, что Лэм, кроме всего прочего, помогал семье Ханта, хотя сам был беден как церковная мышь. И выучил младшую дочь Ханта наизусть читать «Отче наш» — задом наперед. О таком человеке, естественно, хочется знать все.
На следующей неделе к нам приезжает Реми. Во вторник Доуси отправляется за ней во Францию.
Эту разлинованную тетрадь подарил мне мой друг Сидни Старк. Прислал вчера по почте. На обложке золотая надпись «PENSEES», но я ее зачеркнула, потому что по-французски это значит «размышления», а я собираюсь записывать ФАКТЫ, собранные благодаря моим острым зрению и слуху. Но я не рассчитываю на многое — для начала надо научиться наблюдательности.
Кит была у Изолы, они пекли имбирных человечков. Мне и Реми понадобились чернила, а Доуси — шпаклевка для Большого дома, и мы втроем отправились в гавань Св. Петра вдоль утеса по извилистой дорожке над заливом Фермейн. Там очень красиво. Дорожка узкая, и я шла впереди.
Так называемый литературный клуб — и вовсе скандал. На Гернси есть люди достойного воспитания и культуры, однако они никогда не стали бы участвовать в этом балагане (даже по приглашению). В клубе лишь два приличных человека — Эбен Рамси и Амелия Моджери. Но прочие! Старьевщик, психиатр (неудачник и пьяница), свиновод-заика, лакей, представляющийся лордом, плюс Изола Прибби, колдунья (она сама призналась, что изготавливает и продаёт зелья). И еще пара-тройка личностей подобного сорта. Можете вообразить их «книжные вечера».
И все же, откуда ему известно, где мы со Сьюзан останавливаемся? И на каком поезде едем? Цветы всякий раз ждали моего приезда. Что делать, наслаждаться или прятаться?