— Я совершенно случайно знаю, что у Пышки то была лишь третья жизнь, то есть осталось еще шесть.
— МАТЬ ЧЕСТНАЯ! — взревела Изола, и обежав стол, сгребла сэра Уильяма в охапку.
На Гернси в войну осталось мало мужчин, годных для брака, и уж точно ни одного красавца. Усталые, неряшливые, озабоченные, оборванные, грязные, босые — одним словом, побеждённые. У нас не было ни энергии, ни времени, ни денег на развлечения. В гернсийских мужчинах отсутствовал шарм — а немцы обладали им в избытке. По словам одной моей знакомой, они были как боги — высокие, светловолосые, загорелые, прекрасные. Они закатывали чудные вечеринки, собирались веселыми компаниями, раскатывали на автомобилях, сорили деньгами, танцевали ночи напролет.
На Гернси не хватало мыла, а без него трудно содержать в чистоте одежду, жилье, себя. У всех было что-нибудь не то с кожей, прыщи, шелушение и даже вши. У меня под волосами поселились вши, и вывести их не удавалось.
Элизабет была со мной и Джейн в трудное время, и потом тоже. Я ей помочь не смог, но от души благодарю Господа, что ее дочка, Кит, сейчас с нами и с нею все хорошо. Постоянно молюсь, чтоб Элизабет скорее вернулась домой.