— Что-нибудь случилось, Джулиет? С Кит всё в порядке?
Немцы приказали мисс Игрек сшить для них флаг. Та выполнила приказ — нашила отвратительную черную свастику на круглый кусок выцветшей красно-коричневой тряпки. Но не на поле алого шелка, как надо, а на фланель цвета розовой детской попки.
В тринадцать дедушка решил отослать меня в пансион. Я, по обыкновению, упиралась как осел, но, куда деваться, поехала. Меня встретила директриса, препроводила в обеденный зал. Подвела к столу, за которым сидели еще четыре девочки. Я села, скрестила руки на груди, сунула ладони под мышки и воззрилась на них, как орел во время линьки, отыскивая объект для ненависти. Мой взгляд упал на Софи Старк, младшую сестру Сидни.
Я всем сердцем люблю твоего брата, но, право, только сейчас, когда он в Австралии, задышала свободно. Последние три недели Марк Рейнольдс проявлял ко мне, выражаясь словами твоей тети Лидии, настойчивое внимание. А я, даже объедаясь омарами и упиваясь шампанским, постоянно оглядывалась через плечо — не видит ли Сидни? Он убежден, что цель Марка — выкрасть меня не только у «Стивенс и Старк», но из Лондона вообще, и, что бы я ни твердила, его не переубедить. Марк ему не нравится, и точка. «Настырный», «неразборчивый в средствах» помнится, прозвучало во время нашей последнее встречи. Честное слово, какой-то король Лир! Я взрослая женщина — более или менее — и могу упиваться шампанским с кем хочу.
— Слушай, я заметила, что у тебя в кухне пол грязный. Я приду помою? В понедельник годится?