Доуси только что вернулся из Большого дома и требует моего внимания. Его хваленая застенчивость испарилась совершенно — думаю, он просто передо мной интересничал.
Джулиет говорит, Вы отправили к нам почерковедчика, чтобы взглянул на письма бабули Финни и решил, писал ли их мистер Оскар Уайльд. Наверняка это был он, но даже если нет, Вам понравятся похождения Соланж. Я их очень люблю, и Кит, и бабуля Финни любила тоже. Она небось прыгает сейчас в могиле от радости, что люди узнают про того замечательного человека и его смешные сказки.
Я прочла всего одну статью и отказалась от подписки. Джулиет позволила себе высмеивать безупречный вкус нашей любимой (пусть и покойной) королевы Виктории. Вы, несомненно, знаете мемориал, который наша монархиня возвела в память об обожаемом супруге принце Альберте. Это жемчужина Кенсингтон-Гарденз — памятник не только дорогому усопшему, но и идеальному чувству стиля королевы. Однако Джулиет осмелилась аплодировать министерству продовольствия за приказ обсадить мемориал зеленым горошком — по ее мнению, видите ли, лучшего пугала, чем принц Альберт, не сыщешь во всей Англии.
Видела Дафну Пост. Она, как всегда безлунными ночами, копала яму — под вязом мистера Ферре. Хорошо бы всем собраться и купить ей серебряный чайник, пусть успокоится и сидит по ночам дома.
Это самое длинное письмо в моей жизни. Воздавать сторицей не обязательно.
Она отвела меня в салон мадам Хелены, и теперь вместо длинных лохм у меня короткие кудри. Их чуточку осветлили — по словам Сьюзан и мадам Хелены, моим «прелестным каштановым локонам» недоставало золотого блеска. Ха! Меня не проведешь; это они замаскировали седые волоски (по моим подсчетам их четыре). Заодно я купила банку крема для лица, лосьон для рук с приятным запахом, новую помаду и приспособление для подкручивания ресниц — от которого глазки в кучку.