Я думал, что не вытерплю и недели. Вместе с другими заключенными меня гоняли собирать бомбы, не разорвавшиеся после налетов. Хорошенький выбор — выбежать на площадь, по которой так и шпарят бомбы, либо, если откажешься, умереть от пуль конвоиров. Я выбегал и шнырял жалкой крысой, прикрываясь как мог, старался не слушать свист бомб — и всякий раз непостижимым образом оставался цел. И твердил себе: «Ты еще жив». Думаю, все мы каждое утро говорили себе именно это, но если честно, живы не были. Не мертвы, но и не живы. Живым я бывал по несколько минут в день, когда лежал у себя на нарах. Там я старался вспоминать о хорошем, приятном, но все же не самом любимом, от этого становилось хуже. Думал про ерунду вроде школьного пикника или как несешься на велосипеде с горы — это еще терпимо.