— Да нет, за жизнь беседовали. Как раз вот гадали, чем морун мог нас заразить, — с кривой усмешкой признался Джай.
— Гэпку, — прочавкал верзила. — Пофыффыть тебе, афь? Фладкая.
Капюшон приподнялся, тускло блеснула не то гадючья чешуя, не то тараканий панцирь.
Потом, не сговариваясь, подняли глаза вверх, к центру потолка.
Жрец задумчиво поглядел на торчащие сквозь руку шипы. Кулак щетинился ими, как разбойничий кистень, темные капли крови собирались в дорожки и стекали по рукояти.
— А то! Пока тонул, все готов был отдать, а теперь уже божьи чудеса клянчишь. И вообще, мне, смиренному слуге Двуединого, негоже хвалиться добрым деяниям. Так что нечего тебе тащиться за мной, прославляя оное.