Курсор мигал, будто раздумывал над ответом, как и собеседник на той стороне. Запрыгнул на диван Миша, уселся поудобнее и принялся неспешно вылизывать лапу и тереть ей усатую щеку.
Солнце пробивалось сквозь жалюзи, ложась полосами на профиль Дрейка, который теперь стоял у окна, слушая мои ответы. Лучики запутывались в его зачесанных назад волосах, перемещались от мочки уха на щеку и обратно - жалюзи покачивались.
Что это - собственная нервозность или воплощенная в действие угроза?
Позор за себя покрыл внутренности клестером. Почему экран не отобразил хоть что-нибудь хорошее, что-нибудь, за что бы я получила доброе слово? Почему одни тумаки? Неужели, совсем не отыскалось внутри качеств, которые бы стоило похвалить? Наверное, нет.
- ...но если ты говоришь, что это не так просто, и... если пользоваться этим правильно, чтобы помогать, то смысл есть?
Нет, смысл есть. Он есть в таких вот минутах, в силе чувств, в головокружительном порыве, что искристым смерчем иногда врывается в душу, и даже когда дверь уже закрыта, все равно продолжает кружить мысли и голову.