— Если мне не изменяет память, — задумчиво проговорил сэр Смит, — на седьмой день от начала сотворения мира Господь решил отдохнуть. И, боюсь, все еще отдыхает.
Дождь льет шумно, бесцеремонно, как пьяный хам. В небе хотя бы блеснуло или загремело. Когда молния, гром — то не просто весело, но и есть твердая уверенность, что любая гроза уходит так же быстро, как и накатывается. А это поистине библейский дождь, так и чудится, что тоже на сорок дней и сорок ночей… Мы как на дне морском, вот-вот поплывут тюлени. Камни двора кажутся покрытыми жиром, блестят уже не зеркально, а вовсе масляно…
— Значит, единственный способ — перерезать все дороги снабжения, разорить деревни, что поставляют вам свежее мясо, рыбу, дичь…
— А что рассказали жене герцога, благороднейшей леди Изабелле?
Даже не реагирует, дура, что жуткое оранжевое небо прочертили широкие белые лучи готового подняться из-за горизонта солнца, что спалит даже остатки этого корабля, а море расплавленного золота обратит в пар…
Она ощетинилась так, что от ее волос полетели искры.