— А я бы кабанчика предпо… — Обережник осекся и уставился в реку. Из-под коряги выскользнула длинная тень и двинулась к отмели, неуверенно трогая поверхность воды колючками плавника. Подплыла к ладоням Брента — и замерла, как выезженный ящерок, сам покладисто вставший промеж оглобель.
— Эй, — возмутилась несостоявшаяся жертва, — у нас в горах прынят уступать гост’ свой пастэл’, еда и жэншына!
— От тебя тиной пахнет, — ледяным тоном отчеканил обережник. — Ку-у-уда?! А ну, стоять! Стой, «сорока» паршивая, не то стрелять буду!
Морун очухался и теперь яростно крутился вокруг своей оси, как таракан на булавке, выгибаясь всем телом и упираясь конечностями в землю. Кол ходил ходуном, но держался. Когда мертвяк рванулся особенно бешено, ЭрТару показалось, что из основания палки растет пучок корней.
Судя по лицу домовладелицы, порядок подразумевал нечто совсем иное, чем трое мужиков и корлисс в одной постели, на которых в складчину имелись одни штаны с расстегнутым ремнем (которым Джай собирался, да так и не сподобился, связать полудохлого убийцу), одна набедренная повязка (с изящной черной вышивкой, обычно нравящейся женщинам) и один ошейник.
— …брат Фимий, но мы спешим. — Со стороны беседе йеров полагалось выглядеть степенной и благочестивой, что давалось Бренту все тяжелее. — Я безмерно рад нашему знакомству, однако я должен продолжать поиски…