Если в Каталауне над колдунами я видел только зловещие черно-красные облака, похожие на созревшие нарывы, вширь столько же, сколько и ввысь, то здесь жуткий столб, при виде которого мурашки по всему телу, седалищный нерв первым ощутил невероятную мощь, заключенную в этом столбе.
Встревоженный, я заставил себя всматриваться напряженнее, ощутил знакомое головокружение, зато каменная стена приблизилась, разрослась. Я ахнул, ноги превратились в воду. Каменная стена, что упирается в фиолетовое небо, прорезана, как упавшим с неба лазерным лучом. Проход настолько узкий, что муравей обдерет бока о смыкающиеся стены…
— Нет, — ответила она с надменностью, — не граф Франсуа. Но друг. А что? Вы что-то имеете против?
— Баллада как баллада. Вполне естественная для этого времени.
— И подковы жрет, — признался я несчастливо. — Это такой проглот, такой проглот! Больший проглот разве вот этот, что взглядом все на столе сожрал…
— У него еще и меч Арианта, — произнес кто-то. — Вон Дербент чует в нем Силу. Вы правы, герцог, я тоже считаю этого человека достойным имени Валленштейнов.