— И я, — словно не расслышав, таким ледяным тоном продолжала домовладелица, что Джаю померещилось, будто стены вокруг нее медленно покрываются инеем, — все ей принесла.
— Тихо, — одернул парней жрец. — У дхэров очень тонкий слух.
— Искать. Она где-то там. — Жрец поднял голову и ткнул пальцем — прямо в Тишша, любопытно прислушивающегося к разговору.
— Все, — обратился жрец к парням, — можете ее отпускать. Она уже не годится в Иггровы Невесты.
— Точно, — поддержал «сороку» Джай, из последних сил поравнявшись с жрецом. В левом боку уже не просто покалывала, а намертво засела стрелка одышки. — Ни одна нормальная баба тебя к своему ребенку на длину кочерги не подпустит. Пока йер над младенцем Иггровы Слова не произнес, его вообще никому показывать нельзя!
Неизвестно, до чего бы еще додумался горец, но тут казавшийся бесконечным тоннель оборвался тупиком. Жрец уткнулся в стену лбом и ладонями, дыхание стало прерывистым и стонущим, словно он вопреки рассудку пытался пройти сквозь преграду. Вкрадчиво зашелестела песчаная осыпь, щекоча недовольно заерзавший пол. Земля с чавканьем раздалась в стороны, и стало видно, что тянут ее вовсе не человеческие руки, а неводы поджимающихся корней.