В стенах коридора время от времени ниши, одни пустые, в других — статуи. Разнобой, красиво именуемый эклектикой. Я не уловил закономерность, с которой расположены каменные атлеты и рыцари из сверкающего металла, сталь явно нержавеющая. Я бы сказал осторожно, что герцоги натащили в свой замок немало награбленного, а также навыкопанного в старых городах.
На этот раз всего лишь скакнул козлом и, равномерно взмахивая руками, как при плавании брасом, перелетел проезжую часть с двумя рядами автомобилей, и вдруг передо мной возник полупрозрачный призрак. Тело отяжелело, меня повлекло вниз, сердце сжалось в страхе: щас под тяжеленный грузовик, только чвакну под огромными колесами, однако подошвы коснулись мягкой травы. Справа и слева тусклая бесцветная равнина, небо тоже темное, на востоке полоска рассвета.
— Прости, — спохватился я. — Отвлекся… Привлекательные женщины отвлекают.
Я показал перстень с фамильным гербом. Его осмотрели двое, помимо короля, черный епископ и здоровенный рыцарь с суровым лицом, которого я определил как полководца.
Курица призывно блестит оранжевой шкуркой, я вижу, как кое-где она шевелится, это горячий пар пытается найти выход, и только сделаю первый надрез, вместе со струей горячего пара брызнет обжигающий сок, восхитительно лакомый, настоящий эликсир жизни…
— Ничего я не признаюсь, — нервно возразил граф де Люн. — Знаете, мы сейчас говорим очень уж зло. Вернемся в большой зал, там еще осталось вино, посидим и постараемся разобраться и решить все миром. Мы же цивилизованные люди!