Таз у него, похоже, уже стоял за дверью, внес моментально, я нагнулся, мужик начал лить подогретую воду на спину. Я прислушался к крикам за окном.
— Надеюсь, — ответил он с сомнением. — Однако, если вы не против, я трижды освящу это золото. Неизвестно, сколько людей убито, ограблено, замучено, чтобы собрать такую кучу.
Жаркое солнце напрыгнуло при выходе из подвала, разом сладко обожгло плечи и голову. Двор необъятно широк, однако народ жмется к стенам, перебегает там. Словно под артобстрелом, хотя огромный черный Пес сидит, как изваяние из темного металла, и, не обращая внимания на людишек, неотрывно смотрит на выход из подвала, терпеливо ждет возвращения хозяина.
Он вздохнул, оторвал взгляд от чудовищного черепа.
— Если для вывески, то делай. Но я не собираюсь здесь задерживаться. Утром уеду дальше.
— Господи, — взмолился я наконец дрожащим голосом, — да на хрен тебе мои молитвы?.. Ты же читаешь в наших душах, все видишь, все понимаешь! Я хоть и дурак по твоим меркам, но все же лучше догадываюсь, как именно карабкаться к тебе…