Под серебристым пологом на испятнанной кровью перине лежал малиновый, рассеченный надвое бутон.
— Заткни эту мозгоедку, ась?! — простонал лежащий на кровати человек, отворачиваясь к стене и накрывая голову подушкой.
— Двуединый повелел нам радоваться заблудшей овце, сколь бы поздно она ни вышла из чащи, — уныло процитировал йер Божественный Устав, вытаскивая ноги из кадушки. — Заходи, Брент. И подай-ка мне заодно полотенце, вон оно на гвоздике у косяка висит.
— Ну спас же он тебя все-таки, — гнусно хихикая, напомнил горец. — А вода себе дырочку найдет, не переживай.
Жрец наконец переступил порог. За эту ночь он осунулся сильнее, чем за все время поисков. Мокрые волосы и запавшие глаза его не то чтобы состарили — сделали вообще вне возраста: то ли тридцать, то ли шестьдесят.
Более рисковый ЭрТар тут же прижался ухом к груди тваребожца.