Брент отогнал кощунственную мысль, что, будь книга у него под рукой, он с удовольствием треснул бы ею парня по бестолковой башке.
— Иди, иди сюда, не бойся. Определяю к тебе на постой вот этого Иггрового слугу: пусть посидит в засаде семерик-другой, дабы бродящие по округе тваребожцы не вернулись и еще чего не сперли. А заодно, чтобы не скучал без дела, пусть трактат твой набело перепишет. Для истории.
— Э-э-э, дарагой, ты бы еще прошлую осень вспомнил! — пренебрежительно отмахнулся горец.
Про горцев недаром ходили слухи, будто они с вершины одной горы могут заметить и даже узнать стоящего на другой человека.
Расстроить горца ему не удалось. ЭрТар слишком хорошо помнил затравленное, обреченное лицо женщины — и озарившую его радость, которая не имела ничего общего с предвкушением кутежа за счет доверчивого простака. Такое невозможно подделать.
— Только тело. — Брент медленно повернул кисть, любуясь переползающей на ладонь ящеркой. — Душа пришла сама.