Мне показалось, что идем слишком долго, даже с моим полным отсутствием чутья направления и то ощущаю неверность, а брат Дионий указывал то на одно, то на другое, особенно начал расхваливать монастырскую школу, которая довольно быстро перерастает в самостоятельный факультет.
Смит тоже посмотрел с великим недоумением.
— Ладно, согласен! Добудьте, пока я не захлебнулся слюной!
— Ваше Величество, я участвовал в лионском походе, вы тоже там были со своим отрядом. Помните, вы еще колебались, вступать ли во временный союз с готами, нашими лютыми врагами, чтобы дать отпор силам короля Алариха?.. Но вы поступили мудро, а потом была такая блестящая победа! Вы едва не захватили в плен самого Алариха. Он убегал так, что бросил полевую казну, свою семью, а также обоз с десятью тысячами цепей, в которые обещал заковать все наше войско!
— Почему? — спросил я. — Или жаждете ее на костер?
— А, — сказал я громко, — сам герцог Валленштейн!.. Вы молились на ночь, Дезде… в смысле, исповедались, покаялись?