Над одним из столов полыхает зеленое пламя. Я присмотрелся: поверхность абсолютно ровная, как стекло, гореть нечему, однако уже в двух шагах ощутил сильнейший сухой жар. В зале довольно тесно, монахи трудятся как муравьи, однако этот стол занимает больше места, чем ему бы полагалось.
Я вытащил из мешка и бросил на землю второй меч.
— Да вы всю ночь боролись… в смысле, за ее душу. Вон как ножки ложа процарапали пол, а вчера с вечера там все блестело. Да и сквозь сон я слышал, как через комнату несется конский табун! Похоже, сон в руку. Но вы, видать, ее одолели?
Судя по беглому взгляду, граф не очень ревностно чистит свои владения от еретиков и прочей нечисти. Несколько приличных с виду женщин в платьях с очень короткими подолами торгуются во дворе с зеленщиком, там же другие в платьях до земли. Часовня выстроена добротная, красивая, с барельефами на стенах, граф не пожалел денег на отделку. Однако же что-то в отделке чудится легкомысленное, словно бы строил и украшал вольнодумец. Даже не еретик, а вообще какой-нибудь молодой Достоевский, который Бога в упор не видит.
Словом, турнир по средствам даже самым бедным рыцарям, нужно только иметь коня и вооружение. Впрочем, особо бедные могут взять напрокат, торговцы охотно дают в долг под огромные проценты. Так что не случайно встречаю то одного, то другого, а то и целые группы, что направляются в Каталаун.
— Черт бы их побрал, — проворчал Смит, — в Каталауне с десяток харчевен! Через дорогу таверна куда богаче… Могли бы и там!