Улица изгибается, как шланг, иногда сужается, двум всадникам разъехаться не просто. А в местах, где расширяется, как сытый удав в районе желудка, неизбежный рынок с крохотными лавчонками, передвижными лотками и множеством товаров, разложенных прямо на земле под стенами домов.
— Убиларк, не ной!.. Нам все равно здесь оставаться, пока все королевство не станет частью империи.
Втроем прижали меня, я шатался, пот заливал глаза. Руки налились свинцовой тяжестью, организм не успевает регенерировать, а ликование на лицах всех троих южан становится все отчетливее.
Вальтер вскинул щит, у меня от удара занемели пальцы на рукояти меча, хотя бил не в полную силу. Вальтер, надвигаясь, молча подставлял под мои удары щит, иногда небрежно парировал мечом, что не только длиннее, но и шире. С обоих склонов холмов несся неумолчный крик, кого-то подбадривали, там орут в полной уверенности, что мы сражаемся как львы, а на самом деле Вальтер остается непоколебим, как скала, а я чувствую себя щенком, нападающим на огромного медведя.
— Этот турнир, — сказал он жарко, — мой единственный шанс! Я заложил себя… да-да, если не верну долг, то отдаюсь в рабство на всю жизнь, зато на полученные деньги купил коня, доспехи и этот меч.
Я смолчал, сэр Смит вздрогнул, посмотрел на меня дикими глазами.