Ногам стало холодно, потом я сообразил, что это от страха, от ощущения, что должно быть так, разозлился на свою чувствительность, ишь, интеллигент бесхребетный, хоть и без шляпы, заставил себя выпрямиться, ноги упер в стремена и вперил гордо взор в серебристые, словно покрытые плотной паутиной, стены христианской твердыни.