Кровь на королевской голове уже засохла, веки затрепетали и поднялись. Глаза Барбароссы налиты кровью, он дышал тяжело, с хрипами, но во взгляде проступила беспощадная ясность.
— Ну, — сказал он и тяжело вздохнул, — к сожалению, вода не может стать вином…
— Да, — согласился я. Спохватился: — А вы как поняли, сэр Смит?
— Чувствуем, — ответил я, — но благодаря заступничеству святой Церкви и, будь она благословенна во веки веков, святейшей инквизиции я в немалой мере защищен…
Я тихонько присвистнул, брат Дионий с удовольствием смотрел на мое пораженное лицо, потом тень сомнения мелькнула в глазах.
— Гм, — сказал я, — можно бы поужинать, как прошлый раз, но я так нажрался, что едва пузо ношу… Хотя, конечно, от стакана вина не отказался бы. При всей моей непьющести… у вас не вино, а нечто!.. Нет-нет, погоди!