Барбаросса, раскрасневшийся и с налитым животом, ткнул в мою сторону толстым пальцем.
— Бобик, — сказал я властно, — это тоже наше существо. Ты у меня умница, давай быстренько в лес. Поймай что-нибудь вкусное, устроим пир.
На просторной площадке народу, как грязи в лавке дешевых товаров. Перед нами вынужденно расступились, да и как не расступиться, когда огромные кони прут, как ледоколы через мелкую шугу. Сэр Смит, стараясь быть полезным, провел меня к деревянному ограждению, за которым должны выстраиваться перед боем рыцари.
Помахав в ответ, мол, вижу, иду, я еще раз пообещал быть на этом месте вовремя, пусть все рыцари изготовятся, ибо это не простой турнир, нас унизили, мы должны показать этим сволочам… и мы покажем!
— Хорошо, Ваше Величество. Позвольте покинуть это празднество…
На ложе, что посреди комнаты, спит укрытый до подбородка толстым одеялом крупный мужчина. Я издалека не понял, почему такое серое лицо, словно покрытое пеплом, ресницы чересчур мохнатые, вошел на цыпочках, приблизился и, задержав дыхание, наклонился к спящему. От моего движения, едва заметного, зашевелилась пыль, покрывающая лицо толстым слоем, поднялась в воздух, закружилась. Человек поморщился во сне, недовольно скривил толстые губы, будто по ним проползла крупная муха.