Я опустил руку и погладил Пса по лбу, почесал за ухом.
— Неисповедимы пути Господни. Но знамение будет! Нужно его только увидеть. Бобик, ты тоже жди! Никуда не ходи, не бегай. Никакой охоты. Если жаждется посторожить, то сторожи Фриду. За женщинами, как ты понимаешь, всегда нужен глаз да глаз.
Он бросил в мою сторону бешеный взгляд. Конь начал сбавлять ход, затем снова пошел вскачь. Я остановил Зайчика, развернул в сторону преследователей и схватил лук. Быстрый взгляд в небо показал, что гарпии кружатся достаточно далеко, вот одна попыталась броситься за нами, крылья и все тело вспыхнули огнем, ее с диким криком понесло к земле.
Я не договорил, его руки замелькали в таком темпе, что я видел только смазанные движения. Поросенок начал таять, уменьшаться, исчезали и коричневые комочки обжаренных в масле и сухарях перепелов. Сперва Смит глотал мясо, как удав, потом начал торопливо прожевывать, это было похоже, как если бы сгорала промасленная бумага, наконец начал запивать вином, это уже значило, что первый голод утолил, теперь пришла очередь аппетита.
Маршал взмахнул, герольд протрубил, массивная гора двинулась мне навстречу. Чудовищный конь с каждым скоком набирает скорость. Весь покрыт стальной броней, такой махине для разбега понадобится полоса не меньше, чем для авиалайнера…
— Да уж, — буркнул я, — под нею самой. Под сенью.