— Ну и хорошо, что эти бесчестные… или не совсем щепетильные в вопросах чести люди сами отсеялись! В нашем отряде останутся только настоящие рыцари, у которых есть не только мечи, но и честь, доблесть, достоинство. Мы покажем им настоящий бой… братья!
В глаза больно кольнул острый лучик: на левой руке Валленштейна перстень, то есть кольцо-печать с не то гербом, не то рисунком. Если на двух других пальцах герцога кольца блестят золотом высшей пробы, то это, напротив, стальное, только сама печать из драгоценного камня. Кольцо-печатка не просто рыцаря, а государственного деятеля, подписывающего бумаги и скрепляющего печатью, а на досуге вот решившего принять участие в турнире.
Сэр Смит снял доспехи, сверкающей горкой лежат в ямке, чтобы не выдали нас блеском. Фрида удалилась в кусты, никто не мог предположить, над чем именно трудится, но вскоре вышла с охапкой ивовых прутьев, под мышкой — толстая свежесрубленная палка длиной с ручку лопаты, принялась связывать все в прочную метлу.
— Клапса растворяется… почти полностью. Иначе как бы лук… воспринял? Взаимодействие… на уровне…
— По правилам нет, — ответил рыцарь, — но вряд ли оправится после такого жестокого удара.
— Готовы ли вы, сэр Зингерлефт, и леди Сесиль, предстать перед Божьим Судом?