– Ну да, – ответил я легко. – Мы только защищались. Вот город и восполняет все наши убытки.
Пес посмотрел с сомнением: тогда почему не едим с утра до ночи? Зайчик тепло посопел над ухом, я не глядя, погладил по вытянутой, как у интеллигента, морде. Сильно же эта сволочь его ранила. Если учесть, что лезвия простых мечей отпрыгивают от шкуры Зайчика, как от резины, то Адальберт ударил чем-то очень… опасным.
– А вы, похоже, знаете толк… Нет, из дальних горных озер. В морской воде рыба становится жесткой.
Я зябко передернул плечами, о плохом думать не хочется, но осторожность удвоил, и не зря, едва не просмотрел, как из ниши в мою сторону шагнул металлический рыцарь.
Но куда он пойдет дальше, если сейчас допускает в мыслях, речах и даже делах столько такого, что несвойственно доброму христианину?
– Ну так как? – спросил он с мягкой улыбкой интеллигентного и высокообразованного человека, который все-таки знает, что хоть человек и вышел из рук Бога, но все равно не ушел от фрейдовской обезьяны.