Я прошагал быстро через знакомые пышно обставленные комнаты, пинком распахнул дверь. Бриклайт за тем же столом, такой же грузный и массивный, но уже не железная глыба, а бесформенный мешок, даже рожа обвисла, щеки как у бульдога, под глазами мешки в три яруса, лицо серое, будто осыпанное землей.
Он покачал головой. Глаза стали совсем тоскливые, как у побитой собаки.
– Разве король не получает сейчас от города в свою казну даже больше, чем получал раньше?
– А как же, – спросил я и сразу почувствовал себя идиотом, – когда отец принуждает принести дров, мать посылает с ведерком к колодцу? А потом и вовсе начинается проклятая работа, упражнения, а какой-то гад еще заставляет тебя учиться читать какие-то закорючки…
– Нет, – возразил Ульрих. – Сперва аж зазвенело, но потом стало монолитом. Тут уж не зазвенит… И только тогда всех нас проняло. Мы все к колдовству привыкли, но у нас все по мелочи: заговоры, привороты, отвороты, любовное зелье, амулеты для любовных чар, амулеты для защиты от них… А здесь вот такое сразу! Народ, как видели, ошалел. Тишина какая…
С другой стороны, разве это маги, что вот так живут в городе и принимают народ? Маги должны обитать высоко в горах, недоступные для простых людей, на дальних островах или в жутких заколдованных лесах, но уж никак не в простых, хоть и богатых домах.