Он отшатнулся, перекрестился, меня перекрестил с таким отвращением на лице, словно это я – ожившая гарпия, так что пришлось отступить с извиняющейся улыбкой, что за дурак, разве можно ляпать правду, как корова хвостом.
– Так, – ответил второй. – Так… Только немного страшновато…
– Есть за что, – заверил я. – Информация – ценный товар.
Он дернулся, затем опомнился и уставился в меня, словно страшился узреть самого посланца не то Бога, не то Сатаны.
Амелия прижимала к груди малышку с такой силой, что едва не задушила, залила слезами, та наконец запищала и начала отбиваться.
Бобик сидит на заднице, как министр в ложе на премьере «Псковитянки» и заинтересованно наблюдает, как двое покалеченных с тихим воем отползают от Зайчика. За обоими тянется широкий кровавый след. Народ переговаривается, слышатся смешки.