И вот уже город, который раньше был лишь пристройкой к могучему и гордому рыцарскому замку, обретает мощь, начинает управляться сам, и в конце концов сюзерен земли теряет над ним контроль, а то и власть…
Впереди у перил что-то шелохнулось, юноша в небедной одежде аккуратно перелезает через перила на ту сторону. Перелезает с осторожностью, обеими руками поддерживает тяжелый камень, привязанный к веревке. Другой конец, понятно, захлестнут петлей на шее.
– Эти зарвались, – бросил я зло и побежал в дом.
– Это затягивает. Как и деньги, что перепадают без особых усилий, так и все это… Доступные женщины на каждом углу, возможность напиться до чертиков и не быть выставленным у позорного столба на городской площади… свобода от посещения церкви… а еще то, что здесь запрет церкви на азартные игры не действует. Вернее, никто еще не отменял, но никто и не соблюдает.
Тегер, который похвалялся вновь изнасиловать Амелию, с компанией своих ублюдков сидел на открытой площадке перед трактиром дядюшки Крокуса. Площадка огорожена решетчатым заборчиком из крашеных дощечек, за тремя столами человек двенадцать, все наглые и уверенные, пьют и хохочут. Женщин на улице провожают такими взглядами, что даже шлюхи опускают головы, стараются убраться из виду как можно быстрее.