Он задумался, неуверенно поскреб пол хвостом. На этот раз я, поцеловав, еще и отдал честь, вышел строевым шагом и бегом заспешил к конюшне.
Сон пришел незаметно, первую половину ночи я где-то скакал и летал, а потом произошло то, на что надеялся: не зря же на ужин ел жареное мясо, только от специй, что разжигают огонь в крови, воздержался. Все дело в том, что Санегерийя, как гласят старые источники, приходит во сне к одиноким мужчинам, а ее визиты заканчиваются поллюциями. Визиты всегда короткие, я еще в той старой жизни пытался растянуть это удовольствие, но получалось весьма плохо, в смысле, удавалось растянуть разве что на пару секунд дольше. Пусть даже на пять, но если дольше, то она вообще исчезала, оставив чувство разочарования…
Амелия встретила нас со слезами на глазах, Торкилстон въехал во двор, гордо подбоченившись и покручивая ус, дети боязливо толпились на крыльце, а Пес едва не сошел с ума, пытаясь запрыгнуть на Зайчика и усесться со мной рядом.
В нижнем зале весело и шумно. Это дома мы просто едим, а в общественных местах обязательно пируем, даже если просто едим. В зале народ гораздо ярче и пестрее, чем в гостиницах, в которых я побывал. Сказывается портовость города, сюда ведут не только караванные тропы, но и морские. Вон в тех крепких мужчинах сразу угадываются моряки, от них так и веет океанскими ветрами, просоленностью и даже некой парусностью.
Он минуту рассматривал меня с растущим гневом.
– Отец Шкред, – сказал я, – я всего лишь проехал через город, и душа моя уязвлена стала. Что с церковью? В таком городе должна видеться издалека! Почему выстроили такую… крохотульку?