Адальберт инстинктивно закрылся щитом. Лезвие легко прошло через потерявшие чары железо, рассекло плечо и грудь. Он вскрикнул и, выронив топор, ухватился обеими руками за жуткую рану.
Главой городского совета оставался некий Дедрино, как все говорят – хороший человек, но расцвет города начался с назначением Бриклайта его заместителем. Я вспомнил старшего сына Вильда, зябко передернул плечами. Бриклайт сразу же для блага города и благополучия лорда, которому все так же отсылают постоянно урезаемый налог, разрешил работу сверхурочных часов, что раньше запрещалось строго-настрого, а также велел держать лавки открытыми и в праздники.
– Пройдут годы, и те трое, что отказались от пьянки и баб ради книг, станут кардиналами, верховными канцлерами, а те, что до потери пульса рубились с чучелами, – грозными победителями турниров, полководцами… Я хочу сказать, что и в этом городе должны быть люди, что не поддались этому разгулу. А если и поддались, то ненадолго.
– Уже второй раз, – сказал я, – а день только начался. И это в таком веселом городе! Даже очень веселом. Или это лично вас здесь не любят?
– Я думал, знаете. Во всяком случае, в городе знают все. Бриклайт страстно жаждет построить большой порт. Это цель всей его жизни. Когда земли госпожи Амелии перейдут в его владения, он тут же развернет грандиозное строительство. Старый порт расширится втрое, корабли перестанут простаивать…