Через полчаса я уже покачивался в седле дряхлой клячи, взятой у Платона под залог двух золотых за грабительскую сумму еще в один. Меня это, правда, не слишком волновало – если я выиграю, то деньги вряд ли будут играть для меня хоть какую-то роль, ну а если проиграю – тем более. Мертвым деньги ни к чему.
А для меня это значит, что я должен пробираться в замок долго и мучительно, преодолевая те препятствия, о которых буду знать, те, о которых подозреваю, и те, о которых даже не догадываюсь. Все это – под ливнем стрел и арбалетных болтов, от которых даже на сверхскорости не факт, что увернусь. И что тогда? Сильно подозреваю, что ничего хорошего, потому как не факт, что даже моя кольчуга удержит арбалетный болт.
Он, правда, тоже устал – дышал тяжело, с хрипами. Очевидно, не ожидал, что я окажусь таким крепким орешком, как бы не надорвался. Однако стоит делать хорошую мину при плохой игре – избранный я или нет, в конце концов? Избранный. А избранному, согласно фэнтезийным канонам, положено навешивать всем трендюлей направо и налево.
А Шутника он напряг, это заметно. Когда я ему сказал, что избранный уже разделался с одним несильным божком, и даже объяснил как, Шутник не поверил. Решил, видать, что я его разыгрываю – издержки репутации, что поделаешь. А теперь поверил, наверное, и готовится на всякий случай к бою. Но не боится, понимает прекрасно, что бог богу рознь, и уверен, что избранный с ним не справится. Я бы, кстати, так уж сильно в этом уверен не был – уж больно жутко все было в прошлый раз. Если та непонятная сущность, что угнездилась в избранном, ухитрилась напугать МЕНЯ, то испортить сегодня настроение Шутнику у нее шансы точно есть.
Моя Росинантша тем временем неспешно трусила по дороге, и мне это уже порядком поднадоело. На понукания в виде толчков каблуками в бока лошадь реагировать отказывалась наотрез, а бить ее прутом… Я, наверное, слюнтяй, но животных мне всегда было жалко. Оставалось плюнуть и продолжать мокнуть под дождем да рассматривать мокрый лес, который рос по обе стороны дороги и выглядел сейчас донельзя уныло.