— А, вот почему Алессандро Вольта выбрал себе такой экзотический псевдоним. До этого он называл себя просто Шчмрзлин Краснапольский.
Потом человеческий поток затиснул меня в угол у банкетного стола, прямо передо мной были Лоренца и Бельбо, спинами ко мне, наконец повстречавшиеся — может быть, случайно — и, как и я, несвободные. Не знаю, понимали ли они, что я от них близко, но в общем галдеже никто все равно не мог бы расслышать, что говорят другие. Хотя мне было все-таки слышно.
— Was helfen Fackein Licht… Oder Briln… so die Leut… nicht sehen… wollen…
— Ему — возможно. Исключаем кретина из круга интересующих феноменов. Кретин легко узнаваем и по издательствам не ходит. Отбросим.
— Если позволит господин граф, я сейчас поясню, — заговорила мадам Олкотт. Это была она, я узнал ее по фотографии на плакате. Землистое лицо, оливковые одежды, лоснящиеся от масел черные косы, собранные на макушке, мужской прокуренный голос. Мне еще в магазине Слоан померещилось что-то знакомое в этом портрете, и сейчас я наконец понял: это была та друидесса, которая налетела на нас на мистическом празднике в Пьемонте.
Второе правило об этом и говорит: если в конце концов, tout se tient, все сходится, значит, игра засчитывается. От картошки к картошке мы проследили путь истины.