— Не то чтобы нравится. Это единственное, что я хорошо умею. — Разговор был оборван появлением человека лет сорока, одетого в пиджак с чужого плеча, с белесыми редкими волосами, которые свисали у него на лоб поверх таких же блондинистых бровей. Говорил он нежным голосом, как обычно разговаривают с детьми.
— Да будет свет тчк подробности письмом, — отозвался Бельбо.
— Фиванский легион, мужественное объятие, — предположил Бельбо.
Так, теперь скорее через залы разных видов техники, энергии, электричества, все равно за их витринами не удалось бы мне укрыться. Чем лучше я постигал или угадывал смысл этих вещей, тем большая тоска меня охватывала, поскольку я не успевал найти укрытие, чтобы ночью присутствовать при проявлении их таинственных характеров. Теперь я мчался, как загнанный — вслед за мною, как зверь, летела стрелка часов, чудовищно рос счет; земля неотвратимо обращалась, время перло вперед, и меня вот-вот должны были отсюда выгнать.
— Забавно, — сказал он, протягивая руку. — Мы жильцы одного дома, а представляемся друг другу в недрах подпочвы, за тысячу миль от нашего местожительства.
— Но вы же говорили, что они фальшивые, — сказал Бельбо.