Чеченец сделал неопределенный жест рукой, поднялся. Чиновник понял, остался на месте, стараясь раствориться в окружающем пространстве, слинять, не отсвечивать…
– Движение. Равчик, черного цвета. Идет на тебя.
Нет группы, занимающей нейтральную позицию. Пока вы свидетельствуете языком о Единобожии, подтверждая это действиями тела, они не оставят вас. Пока не почувствуют жар ваших автоматов на их рабских шкурах, они будут нападать и обращаться с вами именно таким образом. И то, что грязный кафирский сапог проходит по ковру, где вы делаете саджда Аллаху, это наказание, ниспосланное вам, за оставление Джихада и подчинение кафирам.
Она набрала еще один номер – номер своей утирки. Нат, Натали, Натаха – ее подруга с давних времен, еще когда они в одном подъезде жили. Никому другому она так душу не открывала – плюнут. Собственно говоря, она их и познакомила…
Комната. Большая, стол, какая-то жратва. И четверо голых, расслабившихся уродов, заросших шерстью, как обезьяны. В предвкушении б…ей, один что-то неторопливо жрет, рукой прямо из тарелки. Они услышали падение, но не поняли, что это.