– То есть падая ниц, подданные тем самым демонстрируют, что они меньше меня, и я могу их съесть?
– Господи… Да не ругаю я. И не хвалю. Хотя бы потому, что человек не может оскорбить бога. Поэтому твои страхи перед богохульством просто смешны.
Присутствующие переглянулись, Рахметов смутился, и только непосредственная Верочка ничего не заметила.
– От вас, помимо шутки, не жду никогда ничего серьезного, Вронский! И даже не представляю, как вы с делами управляетесь с таким поверхностным характером? Да и есть ли они у вас, дела?
– И все-таки, как ты представляешь себе рай? – спросил самец, изогнув присоску выпуклостью вниз.
Самец вновь встал наизготовку, небольшой шмат времени постоял, настраиваясь и прицеливаясь, после чего вновь заработал нижними конечностями еще пуще прежнего, активно перемещая свое тело по коварной планете по направлению к коню. На сей раз он прыгнул преизрядно, но когда в полете отталкивался передними конечностями от коня, его тело отчего-то повело слегка вбок, конечности самец убрать не успел, неловко завалившись на них массивной тушкой, его лицо энергично вошло в соприкосновение со снарядом, и Вронский упал с коня.