У Анны были в жизни печали, были запоры и другие неприятности, вроде недавних объяснений с Карениным. Но были и немалые радости! Например, в последнее время она через день имела качественную случку с матерым самцом, к коему испытывала эмоциональную привязанность. Анна также часто получала очень приятные ощущения от попадания в ее организм морфия, который доставал ей доктор Борменталь. Она ширялась часто и с удовольствием. Но зато в периоды, когда препарат кончался, самка испытывала организменное неудовольствие, сильно нервничала и порой срывалась на прислуге.
– А что вы скажете об опытах Мессмера и Жерара Энкоса по отделению души от тела еще живых людей, батюшка? – вступил в беседу вновь подошедший самец среднего возраста, набалдашник воздуховода которого увенчивался особым приспособлением. Оно представляло собой конструкцию из двух пар преломляющих электромагнитное излучение поверхностей строго заданной кривизны. Прибор крепился на выступающей части воздуховода и позволял скорректировать либо природные, либо возрастные недостатки органов зрения. Лицо вновь подошедшего самца не было бритым, как у Базарова, но шерсть на нем не была и такой распущенной, как у служителя Огромного Колдуна. Она аккуратно росла только вокруг ротовой присоски, и ее нижняя часть напоминала небольшой конус или клин. – Говорят, Энкосу удалось отделить душу от тела во время сеанса мессмеризма.
Все взоры устремились на самца внутренних дел.
– Вы с ума сошли! Зачем так кричать! Весь дом завтра узнает, что здесь явочная квартира охранки. Это же уму непостижимо! Проходите быстрее. Сейчас я зажгу свет, а то не видно ни зги…
– Да-да, – Вронский согласно покивал. – Это было прекрасно, совершенно согласен с вами, просто великолепно!