– Ах!!! – столь же пронзительно исторгла Анна, и этот вопль прокатился по всему молчащему стадиону.
– Браво! Браво! – Самец рабочий Николаев распрямил манипуляторы передних конечностей, расположил их параллельно друг другу и несколько раз хлопнул друг об друга. Он модулировал звуки с небольшим дефектом, что придавало его речи, исторгаемой из ротовой полости, особый шарм. – Я аплодирую вам. И я рад, что я в вас не ошибся, товарищ Рахметов.
– Ах, да зачем же сразу «гадость»! – вскричал он. – Положительно не улавливаете вы красоты природы! А уж если взять жабу…
Анна твердой округлостью головы совершила качательное движение в знак согласия. Легкий ветерок развевал длинный клок шерсти, который кокетливо выглядывал из-под ее шляпки, и Каренин невольно залюбовался своей еще вполне пригодной для случки самкой. Ему даже пришла идея ближе к вечеру совершить с ней акт замечательного совокупления, но он тут же оставил эту мысль, догадавшись, что может встретить отпор, если ее эмоциональная привязанность к постороннему самцу чересчур велика.
– Ну и чудно, родная! Пойдем тогда в гости к Тургеневым, они давно приглашали в свой салон. Будут очень интересные люди с вольными мыслями. Я и сам хотел предложить тебе отказаться от посещения театра.
– Да отчего же? Ну, хлестать других еще ладно, но кто же в здравом уме даст себя бить да при этом вздумает платить за это?